Глава первая

14.06.05

Домашняя
Введение
Титул
Глава первая
Глава вторая
Глава третья
Заключение
Мет. приложение
Библиография
Вступ. слово
Дв. в Машеньке
Жен. образы

 

Глава первая

Двумирие в повести «Машенька» В. Набокова

 

        «Машенька» была написана В. Набоковым вскоре после свадьбы с Верой Слоним в Берлине в 1925 году. Впервые была опубликована в берлинском «Слове» в 1926.

            Русская эмигрантская критика обратила внимание на Набокова после выхода “Машеньки”, героиня которой была воспринята как символ России. “Ни один из писателей его поколения никогда не получал такие восторженные отклики со стороны старших собратьев”[1] (З.Шаховская).

            Первый  роман В. Сирина “Машенька”, вышедший в Берлине в 1926году, в отличие от его поэтических сборников встречен был более сочувственно и истолкован как “добротная социально-бытовая повесть из эмигрантской жизни”[2] . Такая характеристика, возможно, была обусловлена тем, что в первую очередь на роман откликнулись русские эмигранты, которые сами находились в схожих условиях и считали, что нет ничего проще, чем написать произведение о самом себе и о своем быте, в достоинство повести ставили только стиль писателя. Впрочем, высказано было и немало нареканий. То, что роман этот написан был в традициях классической русской литературы, на этом сходились, пожалуй, почти все, писавшие о нем.

            Свой первый роман “Машенька” Набоков, уже в ранге  известного американского писателя, назвал “неудачной книгой”, и в знак того, что он далек от совершенства, подписывая подарочные экземпляры книги, рисовал на титульном листе не бабочку, а куколку, личинку – эмблему творческой незрелости. Это, возможно, обуславливается тем, что роман был первой пробой писателя в прозе, так как до этого он писал только стихотворения. В произведении еще не было той отточенности языка, которой так впоследствии гордился автор. Также неудовольствие писателя могло вызвать то, что «Машенька» не принесла ему известности, потому что прошла почти незамеченной, а, как известно, Владимир Набоков отличался большой амбициозностью. Тем не  менее, когда в 1970 году вышел английский перевод “Машеньки”, выполненный Набоковым в соавторстве  с Майклом Гленни, в предисловии книги писатель признавался в “сентиментальной привязанности” к своему первому роману и самим фактом перевода в какой-то степени реабилитировал “неудачную книгу”[3]. «“Типы” Сирину», – писал о романе “Машенька” критик Д. Шаховский,– «не вполне удались (кроме, пожалуй, самой Машеньки, которая живет за кулисами романа), но это хорошо, что не удались. Здесь Сирин отходит от Бунина, которому следовал в насыщенности описаний, и идет в сторону Достоевского. Нам кажется, что это правильный путь в данном случае. Натурал-реализм Бунина требует утверждения больших человеческих ценностей»[4]. С этим утверждением можно согласиться, так как в романе действительно в большей степени присутствует психологизм, присущий Ф.М. Достоевскому, хотя, безусловно, есть и подробные описания, выписанные с особой тщательностью. А. Амфитеатров, в обзорной статье “Литература в изгнании” – одной из первых за десять лет ее существования в эмиграции, в свою очередь, отнеся “Машеньку” к “неотургенизму”, писал: «Сирин  подражательно колеблется между Зайцевым и Буниным, успев, однако, показать и свое собственное  лицо с “необщим выражением”»[5]. Г. Струве, касаясь особенностей поэтики романа, указывал на “необыкновенную легкость архитектоники, стройность частей, продуманность и вместе с тем безыскусственность всей композиции”»[6].

         Надо сказать, что в «Машеньке», может быть, как в первом прозаическом произведении Набокова, не такая разветвленная система образов как в других произведениях писателя. Это объясняется еще и тем, что это повесть, которая является средним эпическим жанром и отличается «объемом текста меньшим, чем у романа, и большим, чем у новелл и рассказов», также она «дает ряд эпизодов, объединенных вокруг основного персонажа, составляющих уже период его жизни»[7]. Хотя по поводу определения жанра среди литераторов нет согласия. Одни считают «Машеньку» романом, другие повестью. По нашему мнению это скорее повесть, чем роман, так как роману свойственны более значительные объемы, связанные с тем, что в нем раскрывается история нескольких, иногда многих человеческих судеб на протяжении длительного времени. Также он характеризуется большей разветвленностью в сюжете, отражающей сложность отношений в обществе, рисующей человека в системе его социальных связей, характер -- в обусловленности средой[8].

В данной работе мы предпримем попытку проследить зарождение творческого метода писателя: двойники, образы-близнецы, параллельные образы, говорящие имена, «многослойность» повествования, многомирие, обуславливающееся мотивом воспоминания, игра с заглавием и многое другое.

         В плане образов-близнецов здесь можно найти таких персонажей как Колин и Горноцветов, «оба по-женски смешливые, худенькие, с припудренными носами и мускулистыми ляжками»[9], они везде упоминаются вместе, у них одинаковая реакция на все происходящее. Даже фамилии у них (имена их в повести не даются), если разобраться, образуют «Коля Горноцветов». В этом уже видна присущая Набокову игра с именами и фамилиями своих персонажей. Но в этом произведении прием близнецов наблюдается у второстепенных героев, в то время как дальше писатель начнет применять его уже к своим главным персонажам. В «Машеньке» данный прием был использован для того, чтобы показать тип мелких, неоригинальных людей, которые вследствие своей «серости» обезличиваются, и воспринимаются как один человек.

         С большой натяжкой можно подвести под параллельные образы Ганина и Алферова, главных героев произведения. Оба любят одну женщину, оба ее ждут и живут этим ожиданием. А также на возможность этого предположения наводит вероятная аллюзия, отсылающая нас к нелюбимому Набоковым Достоевскому, а конкретно, к его роману «Идиот». Ганина зовут Лев, как и князя Мышкина, а Алферов напоминает внешне его же (Мышкина), но уже постаревшего «он был в старом, балахонистом, песочного цвета пальто,-- как говорится, демисезонном -- и в руке держал котелок. Светлые редкие волосы слегка растрепались, и было что-то лубочное, слащаво-евангельское в его чертах,-- в золотистой бородке, в повороте тощей шеи»[10] (описание Алферова у В. Набокова в «Машеньке»). «Обладатель плаща с капюшоном был молодой человек, тоже лет двадцати шести или двадцати семи, роста немного повыше среднего, очень белокур, густоволос, со впалыми щеками и с легонькою, востренькою, почти совершенно белою бородкой. Глаза его были большие, голубые и пристальные; во взгляде их было что-то тихое, но тяжелое, что-то полное того странного выражения, по которому некоторые угадывают с первого взгляда в субъекте падучую болезнь. Лицо молодого человека было, впрочем, приятное, тонкое и сухое, но бесцветное, а теперь даже до-синя иззябшее. В руках его болтался тощий узелок из старого, полинялого фуляра, заключавший, кажется, все его дорожное достояние…»[11] ( Описание князя Мышкина у Ф.М. Достоевского в «Идиоте»). Как видно из приведенных отрывков сходство имеется, тем более, что и в повести и в романе эти описания даются вначале при знакомстве персонажей: в одном случае при знакомстве Ганина и Алферова, в другом Мышкина и Парфена Рогожина. Можно предположить, что Набоков действительно использовал эту сцену из «Идиота», чтобы показать свое негативное отношение к Алферову, так как считал героев Достоевского сентиментальными пошляками и не верил в их благородство. В доказательство этого можно привести пример из его «Лекций по русской литературе», а именно из лекции, посвященной творчеству Ф.М. Достоевского, где он анализирует «Преступление и наказание»: «…Справедливость в образе неумолимого следователя медленно подбирается к нему и в конце концов заставляет его публично сознаться в содеянном, а потом любовь благородной проститутки приводит его к духовному возрождению, что в 1866г., когда книга была написана, не казалось столь невероятно пошлым, как теперь, когда просвещенный читатель не склонен обольщаться относительно благородных проституток»[12]. Возможно, что Набоков также не питал каких-либо иллюзий по поводу благородства безумного князя Мышкина, и попытался представить непосредственность князя в назойливости Алферова. А заодно, возможно, намекнул при помощи имени на некоторое сходство между Ганиным и Алферовым. На возможность такой параллели может навести и замечание, сделанное исследователем Ю. Левиным «У героя два паспорта – настоящий, русский, и подложный, польский – причем живет он по подложному. Соответственно, фамилия его -- Ганин – не настоящая, хотя имя -- Лев – настоящее (о подлинности отчества, как и о настоящей фамилии, читатель не информируется)»[13].

Исследователь А. Яновский отметил, что «Алферов открывает галерею многочисленных набоковских пошляков»[14]. В принципе с этим можно согласиться: т.к. Алферов все время путает имена и фамилии людей, с которыми общается, некорректно намекает Ганину, что пора бы уже съехать, думает только о себе и не интересуется проблемами других, перед приездом любимой жены считает нормальным напиться. На мысль о том, что Алферов -- это другой Ганин может натолкнуть и то, что Машенька привязана и к тому, и к другому. Но, с другой стороны, Ганин уехал, не дождавшись Машеньки, чтобы не увидеть ее другой и не спугнуть то волшебное, что было у них, т.к. считал, что Алферов мог уничтожить ту романтику, которая присутствовала в воспоминаниях героя. Тем более, что Машенька, которую знал Ганин, не могла связать свою жизнь с таким человеком, как Алферов, тому подтверждением служат строчки из ее письма: «Очень смешной господин с желтой бородкой за мной ухаживал и называл "королевой бала". Сегодня же так скучно, скучно. Обидно, что дни уходят и так бесцельно, глупо,-- а ведь это самые хорошие, лучшие годы. Я, кажется, скоро превращусь в "ханжу"»[15], а это значит, что той Машеньки, которую когда-то любил Ганин уже нет, так как той девушке никогда бы не пришло в голову выйти за такого человека, как Алферов. Так что вопрос о параллелях в случае с Ганиным и Алферовым выглядит довольно спорным.

Все остальные герои никоим образом не могут быть ни двойниками, ни близнецами, ни параллельными образами, т.к. общего между ними, если и есть, то в очень незначительной степени. Например, если брать женские персонажи, то среди них очень трудно найти какое-либо сходство. Машенька не появляется на страницах романа самостоятельно, все, что нам известно о ней, дается через воспоминания Ганина, а ее описание: «У нее были прелестные бойкие брови, смугловатое лицо, подернутое тончайшим шелковистым пушком, придающим особенно теплый оттенок щекам; ноздри раздувались, пока она говорила, посмеиваясь и высасывая сладость из травяного стебля; голос был подвижный, картавый, с неожиданными грудными звуками, и нежно вздрагивала ямочка на открытой шее»[16]-- не похоже на описания других героинь повести. Вот описание Людмилы : «желтые лохмы, по моде стриженные, две дорожки невыбритых темных волосков сзади на узком затылке; томная темнота век, а главное -- губы, накрашенные до лилового лоску»[17]. Описание Клары: «полногрудая барышня с замечательными синевато-карими глазами»[18]. Как видно, внешнего сходства у героинь не наблюдается. Да и в характере не прослеживается ничего общего. Машенька «была удивительно веселая, скорее смешливая, чем насмешливая. Любила песенки, прибаутки всякие, словечки да стихи»[19], Людмила описывается иначе «Ложь свою, которую она, как запах духов, всюду влачила за собой, ложь детских словечек, изысканных чувств, орхидей каких-то, которые она будто бы страстно любит, каких-то По и Бодлеров, которых она не читала никогда, забывала все то, чем думала пленить, и модную желтизну волос, и смугловатую пудру, и шелковые чулки поросячьего цвета»[20]. А вот Клара «полногрудая, вся в черном шелку, очень уютная барышня»: более конкретных описаний ее характера нет, но в целом это довольно романтичная, чувствительная, томная особа. Как видно, в характерах общего тоже нет, хотя кое-что общее имеется, например, у Машеньки и у Людмилы – их общая любовь к «словечкам» и «стихам», но любовь разная: у Машеньки – истинная, а у Людмилы -- ложная. Возможно, эта наигранность, которая была у Людмилы и пленила Ганина, но она же и оттолкнула. В судьбе сходство если и есть, то незначительное, все они любят или любили Ганина, но взаимностью он отвечал лишь Машеньке, Людмилу просто использовал, а Клару не замечал как женщину, возможно потому, что у нее отсутствовали те черты, которые были у его первой любви. Также объединяющим моментом можно считать то, что все они покинули Родину и живут или будут жить в Берлине. Но всего этого не достаточно для того, чтобы считать эти образы параллельными, а тем более двойниками или близнецами.

Прием двойничества мы можем наблюдать на примере главного героя, который представляется нам по-разному в мире реальном и в мире воспоминаний. Таким образом, прием двойничества и двоемирие тесно переплетаются между собой, образуя единство, организующее повествование.

«Двоемирие» -- одна из самых исследованных особенностей в творчестве В. Набокова. Многие исследователи обращались к ней под тем или иным углом зрения, все они называли ее по-разному: А. Яновский так и именовал ее как «двоемирие»[21], Ю. И. Левин называет данное явление «биспациальностью»[22], М. Шульман говорит о мире, где человек мучается и о мире, где ему хорошо[23], О.Н. Михайлов говорит о реальном и иллюзорном мирах в «Машеньке»[24], З. Шаховская[25], Анастасьев[26] и мн. другие, также обращались к этой проблеме. Действительно, и это сразу бросается в глаза, во всех произведениях В. Набокова присутствуют два, а иногда и более, измерения, в которых существует герой. В «Машеньке» это реальный мир, в котором обитает Ганин, где имеют место быть такие реалии, как Берлин, пансион, Алферов, Лидия Николаевна Дорн, Антон Сергеевич Подтягин, Клара, Колин и Горноцветов, Людмила, и мир воспоминаний, где события происходят в России, в которой живут молодой Ганин, Машенька. Первый мир неприятен герою, в нем нет ничего близкого, родного, это временное пристанище, об этом говорит вся обстановка, окружающая Ганина. Это очень хорошо описал А. Яновский в своей статье «О романе В. Набокова «Машенька»»: ««Реальное» пространство – это прежде всего пространство русского пансиона, которое представляется нам движущимся поездом. Это подтверждается деталями описания пансиона. Узостью коридоров, маленькими окнами, твердостоящими вещами, близость железной дороги, гул поездов, покачивание кровати»[27]. Второй мир – мир- воспоминаний заключает все самое близкое и дорогое для главного героя. «Пространство «памяти» -- открытое, в противовес замкнутому в пансионе «реальному» пространству. Все встречи Ганина и Машеньки происходили на природе в Воскресенске и Петербурге»[28]. Надо также отметить, что изображение Ганина и Машеньки в этих мирах даны по-разному. «Две Машеньки, реальная и живущая в памяти, как бы отражаются в двух Ганиных: один — полный сил молодой человек, способный ходить на руках, зубами поднимать стул и рвать веревку на тугом бицепсе, другой, по выражению его домохозяйки, “вял и угрюм”»[29]. Вот эти переплетения: два мира, два героя. В мире воспоминаний перед нами полный сил молодой человек, в реальности Ганин вял и угрюм. Чувства Ганина к Машеньке тоже даны не одинаково: когда события происходили в России, Ганин любил просто девушку, чувства к которой постепенно угасли, в Берлине это уже любовь не просто к Машеньке, как таковой, т.к. те чувства уже прошли, а это ощущения уже иного характера, принимающие более широкий масштаб. Теперь это любовь к Родине и к молодости, а Машенька является неотъемлемой частью того счастья, которое он испытывает при воспоминании о России.

Обратившись непосредственно к главному герою произведения мы безусловно отметим, что им является Ганин, а не Машенька, хотя в заглавии и дается ее имя. Это даже видно в элементарном подсчете имен (Машенька упоминается 90 раз, а Ганин – 311, что почти в 3,5 раза больше). Вот, что по этому поводу думает исследователь Ю. Левин: «Любопытная игра происходит вокруг заглавной героини романа. Уже название романа – игровое, ибо подразумевает существование соответствующего персонажа в романном времени, -- но именно на непоявлении ее в Т1 (реальном пространстве, курсив мой (М.А.)) и построен сюжет. Машенька существует на «метауровне» -- в заглавии – и заполняет вложенное повествование (то есть существует в Т0 (мир воспоминаний)), а в Т1 появляется лишь в виде призрака – в упоминаниях и «призрачных» приготовлениях Алферова к ее приезду, в виде старых фотографий и писем, и, наконец, через «призрачную» телеграмму. Роман кончается отъездом Ганина, совпадающим во времени с приездом Машеньки, то есть с ее появление в Т1, которое так и не происходит»[30]. Набоков назвал свое произведение «Машенька» не потому, что главным действующим лицом будет являться сама Машенька, а для того, чтобы задать тему воспоминаний, которой проникнуто все произведение. Машенька в данном случае является импульсом, главной причиной возникновения его, она сама воспоминание. Ганин же является центральным персонажем, вокруг которого крутятся все события. Через память Ганина автор показывает два мира, первый мир настоящий, а второй это воспоминания героя, Машенька это часть его жизни. Он является центральным персонажем и в мире реальном, и в мире иллюзий.

Ганин -- одинокий человек, находящийся вдали от Родины. Рядом с ним нет близких ему людей. Он предстает перед читателем в переломный момент своей жизни, когда ему приходится отказываться от дорогой прошлой жизни.

В изображении Ганина есть черты романтической традиции. Это герой – одиночка, которого не понимают окружающие его люди. Он является для них загадкой. Ганин обладает сильной волей, он стоек в своих убеждениях и он имеет власть над людьми. Доказательства этого имеются в тексте. Вот, например: «В прежнее время (когда он ходил на руках или же прыгал через пять стульев) он умел не только управлять, но и играть силой своей воли. Бывало, он упражнял ее, заставлял себя, например, встать с постели среди ночи, чтобы выйти на улицу и бросить в почтовый ящик окурок» «Он был из породы людей, которые умеют добиваться, достигать, настигать, но совершенно неспособны ни к отречению, ни к бегству,-- что в конце концов одно и то же. Так мешались в нем чувство чести и чувство жалости, отуманивая волю этого человека, способного в другое время на всякие творческие подвиги, на всякий труд, и принимающегося за этот труд жадно, с охотой, с радостным намерением все одолеть и всего достичь»[31]. Первый пример был приведен из жизни молодого Ганина, еще живущего в России, второй из его жизни в Германии.

            Образ Ганина в чем-то сродни образу лермонтовского Печорина, который относится к типу «русских скитальцев», путешествующих в одиночестве. Это сходство было отмечено исследователем Ю. Левиным. Ганин сильный человек, он ставит себе цель вернуть Машеньку, он строит план для осуществления этого намерения, план, в общем-то, успешный. Для этого ему надо было порвать с Людмилой, и, в конце концов, у него это получается, он находит в себе силы сказать ей, что между ними все кончено. Ему надо было устранить назойливого мужа, чтобы самому встретить Машеньку, для этого он ставит перед собой задачу напоить Алферова, что у него получается. Ему удается все из намеченного, и только от самого Ганина зависело доведение своего плана до конца. Но в последний момент он решил, что ему этого не надо, так как почувствовал «с беспощадной ясностью, что роман его с Машенькой кончился навсегда. Он длился всего четыре дня,-- эти четыре дня были, быть может, счастливейшей порой его жизни. Но теперь он до конца исчерпал свое воспоминанье, до конца насытился им, и образ Машеньки остался вместе с умирающим старым поэтом там, в доме теней, который сам уже стал воспоминаньем»[32]. А чувство это к нему пришло из-за осознания того, что и того Ганина уже нет, и той Машеньки, а на их месте другие люди, другой Ганин, другая Машенька.

                    Ганин во многих ситуациях показывает себя как большой эгоист, он думает только о себе, оставляя за собой «шлейф из разбитых сердец», это и Машенька, и Людмила, и Клара. Замышляя свой план, он не подумал о том, что может разрушить семью, не посчитался с чувствами Алферова, не подумал о том, что, быть может, Машенька его больше не любит. А в итоге оставил ее одну на вокзале, в чужом городе, т.к. решил, что ему этого уже не надо. В этом он тоже родственен Печорину, который, добившись Беллы, Мери, и Веры, бросил их.

            Что касается самой Машеньки, то ее образ выписан неопределенно, идеализированно, у нее нет недостатков, по крайней мере, Ганин о них не вспоминает. Такая односторонность описания не дает полноты впечатления. Это обуславливается тем, что, естественно, герой вспоминает только самое приятное в их отношениях, так как Машенька для него -- символ России и молодости. В общем, впечатление о ней складывается очень благоприятное, светлое, радостное как о человеке, не имеющем недостатков. Другие героини в романе -- Людмила и Клара выписаны более конкретно, в их описании нет этой идеализации. Описание Людмилы дается в противоположной манере, хотя тоже односторонне, только с отрицательной оценкой. Все, что было приятно Ганину в Машеньке, не приятно в Людмиле: ее волосы, ее духи, ее пристрастия – все. Клара, пожалуй, единственная, выписанная со всех сторон героиня, это еще объясняется и тем, что не Ганин дает ей характеристику, а сам читатель, основываясь на ее действиях, формирует о ней мнение.

            Таким образом, даже в столь кратком обзоре видно, что героем повести является Ганин, а Машенька дается только через его восприятие, от нее ничего не зависит, поэтому главной героиней она не является. В «Машеньке» Ганин думает не столько о самой героине, сколько о том, как ему жилось в России, поэтому Машенька предстает несколько в радужном, идеализированном свете. Ее образ не реален, у нее минимум слов и отсутствует объективность в описании, из которого мы могли бы сделать какое-либо заключение о ней как о человеке. Правда есть письма, но там опять-таки нет каких-либо особых моментов, так как из них читателю предлагаются только выдержки, не помогающие ему увидеть героиню. Но дальше в творчестве Набокова произойдут некоторые перемены, и в произведениях, где в заглавии фигурирует женское имя, героиня будет занимать центральное место.

После того как мы рассмотрели главных героев романа, самое время обратиться к их именам и посмотреть, какую функцию они выполняют в характеристике персонажей. Имя главного героя Лев Глебович Ганин. Имя Лев вызывает ассоциации с сильным, благородным, царственным животным, имя Глеб – одного из мучеников – братьев из «Сказания о Борисе и Глебе», Ганин от Ганя, сокращенного Гаврила (Гавриил) – один из наиболее известных архангелов. Все вышеизложенное вызывает благоприятное впечатление о герое, носящем данные имя, отчество и фамилию. Если учитывать то, что единственно настоящим является имя Лев, а все остальное (фамилия и отчество) выдуманное, то можно представить, что имя несет на себе основную нагрузку в определении героя. Таким образом, у читателя формируется мнение о герое, как о благородном человеке, сильном и величественном, с задатками лидера. Хотелось бы также отметить, что в нереальном мире, Машенька называет Ганина только по имени и в основном ласково – Левушка, а в реальности героя в основном называют по фамилии, а иногда по имени и отчеству, и только Подтягин, который тоже является частью того ушедшего мира, иногда называет Ганина Левушкой. Второй персонаж носит имя Алексей Иванович Алферов; если убрать букву «л» из его фамилии получается Аферов. А имя и отчество настолько обыденны, что ничего особенного из себя не представляют. Имена Алексей и Иван самые распространенные в России. Таким образом, это сочетание вызывает ассоциации, с чем-то отнюдь не выдающимся, да еще и с отрицательной оценкой за счет фамилии. Машенька распространенное русское имя, вызывающее ассоциации с именем богородицы, символом материнства и чистоты. Также можно отметить русскую традицию в имени героини, т.к. это очень распространенное имя в России и считается чисто русским, хотя и имеет иудейские корни. Имя героини все время употребляется с уменьшительно ласкательным суффиксом, что может вызвать только положительную реакцию по отношению к ней. Тем более, что имя Маша любили Пушкин и Гумилев.

         Таким образом, мы можем сделать вывод о том, что уже в первом своем произведении. В Набоков уделяет большое значение именам персонажей, и вкладывает в них уже какое-то свое отношение, которое передает читателям.

         Итак, проанализировав «Машеньку», мы можем говорить о зарождении в творческой манере писателя таких приемов, как параллельные образы, близнецы, двойничество, двоемирие, говорящие имена, которые в дальнейшем будут проявляться все четче и четче. В данном произведении прием образов-близнецов был использован для обезличивания двух персонажей (Колина и Горноцветова), которые ничего из себя особенного не представляли и этот прием призван был это подчеркнуть. Параллелизм в его «зачаточном» состоянии, в котором он предстает перед нами в «Машеньке», призван показать, насколько могут измениться люди со временем. Одну и ту же женщину любят двое совершенно разных мужчин, она тоже отвечает им благосклонностью, как это могло произойти, они же герои-антиподы? Либо изменился Ганин, либо изменилась Машенька, либо они изменились оба. Параллелизм помогает читателю увидеть в этих совершенно разных людях, в Ганине и в Алферове, похожие черты, то, что их объединяет, а именно любовь к Машеньке. Вся их жизнь в эти четыре дня была сосредоточена на ожидании ее приезда. Это очень важный организующий момент произведения, который помогает читателю лучше понять замысел автора. Прием двойничества, использованный писателем вместе с двоемирием, также направлен на связанность текста повести: в одном герое живут двое, в двух разных мирах. Один из них, полный сил молодой человек, живущий в России, где ему хорошо, где он любит и любим, другой, обмякший, скучный и нерешительный, в чужой стране. Опять при помощи данного приема автор показывает, как изменился герой, каким он был и какой он стал, и опять объединяющим звеном является Машенька, так как именно она вызывает в памяти Ганина молодого Левушку.

Также, проанализировав «Машеньку», мы выявили, что имена в этой повести даны автором не просто так, а для того, чтобы более полно охарактеризовать героев.

Еще одним пунктом нашего исследования являлось определение места образа Машеньки в структуре повести, в заглавии которой использовано женское имя. Проанализировав данное произведение, мы можем сказать, что хотя Машенька и не является главным действующим лицом, но ее образ является ключевым связующим звеном всего повествования. А главным героем повести является Ганин, в описании которого прослеживается романтическая традиция.


 

 

Примечания


 

[1] Шаховская Зинаида. В поисках Набокова. Отражения. М., 1991. С. 53.

[2] Шаховской Дмитрий «Машенька» (рецензия)//Классик без ретуши. Литературный мир о творчестве В. Набокова: Критические отзывы, эссе, пародии (под ред. Н. Мельникова). М., 2000. С. 31

[3] Владимир Набоков Предисловие к английскому переводу романа «Машенька»//Pro et contra. С.-Пб. 1999. С. 65.

[4] Шаховской Дмитрий. «Машенька» В. Сирина.//Благонамеренный. – 1926. – № 2 (март-апрель). С. 12.

[5] Амфитеатров А. Литература в изгнании//Новое время. – 1929. – 22 мая. С. 4

[6] Струве Г. О романе Сирина «Машенька» (рецензия)//Возрождение. – 1926. – 22 мая. С. 8.

[7] Хализев В.Е. Теория литературы. М., 2000. С. 123.

[8] Литература. Справочные материалы. М., 1998.

[9] Набоков В.В. Машенька. Лолита. Волгоград. 1990. С. 7.

[10] Набоков В.В. Машенька. Лолита. Волгоград. 1990. С. 6.

[11] Достоевский Ф. М. Идиот. С.-Пб. 1874. С. 4.

[12] Набоков Владимир Лекции по русской литературе. М. 1998. С. 176.

[13] Левин Ю.И. Заметки о «Машеньке» В.В. Набокова.//Владимир Набоков. Pro et contra. С.-Пб. 1999. С. 370.

[14] Яновский А. О романе Набокова «Машенька»//Владимир Набоков. Pro et contra. С.-Пб. 1999. С. 84.

[15] Набоков В.В. Машенька. Лолита. Волгоград. 1990. С. 67.

[16] Набоков В.В. Машенька. Лолита. Волгоград. 1990. С. 44.

[17] Набоков В.В. Машенька. Лолита. Волгоград. 1990. С. 10.

[18] Набоков В.В. Машенька. Лолита. Волгоград. 1990. С. 6.

[19] Набоков В.В. Машенька. Лолита. Волгоград. 1990. С. 46.

[20] Набоков В.В. Машенька. Лолита. Волгоград. 1990. С. 11.

[21] Яновский А. О романе Набокова «Машенька»//Владимир Набоков. Pro et contra. С.-Пб. 1999. С. 82.

[22] Левин Ю.И. Биспациальность как инвариант поэтического мира В. Набокова.//Избранные труды. Поэтика. Семиотика. М., 1998. С. 323.

[23] Шульман Михаил. Набоков, писатель.//Литературный журнал. Вып. 1 (6) 1997. С. 99.

[24] Михайлов О.Н. Литература русского зарубежья. Писатели младшего поколения. Владимир Набоков//Литература в школе. – 1991. -- №3. С. 45.

[25] Шаховская Зинаида. В поисках Набокова. Отражения. М., 1991. С. 24.

[26] Анастасьев Николай Феномен Набокова. М., 1992. С. 47.

[27] Яновский А. О романе Набокова «Машенька»//Владимир Набоков. Pro et contra. С.-Пб. 1999. С. 86.

[28] Яновский А. О романе Набокова «Машенька»//Владимир Набоков. Pro et contra. С.-Пб. 1999. С. 86-87.

[29] Кинбот Чарльз. Серебристый свет. Подлинная жизнь Владимира Набокова//Иностранная литература.—1999.-- №12. С. 153.

[30] Левин Ю.И. Заметки о «Машеньке» В.В. Набокова.//Владимир Набоков. Pro et contra. С.-Пб. 1999. С. 367.

[31] Набоков В.В. Машенька. Лолита. Волгоград. 1990. С. 17.

[32] Набоков В.В. Машенька. Лолита. Волгоград. 1990. С. 82.

 

Домашняя | Введение | Титул | Глава первая | Глава вторая | Глава третья | Заключение | Мет. приложение | Библиография | Вступ. слово | Дв. в Машеньке | Жен. образы

Дата последнего изменения этого узла 14.06.2005

Hosted by uCoz